Автор: Wolf Devil
Бэта: -Freya-
Жанр: нуар, ангст, драма, мистика, AU, ООС.
Фэндом: FiCTiON.
Пейринг:
Рейтинг: NC-17.
Состояние: в процессе.
От автора: По просьбам
Ну и новая фигура на шахматной доске)
Часть 1. Пока смерть не разлучит нас.
Часть 2. Дети.
4.14.1
Говорят, что женской дружбы не существует. Есть только детская, если можно назвать хоть каким-то громким словом привязанность, возникшую не столько из душевной близости друг к другу, сколько из безысходности. Нам нечего было делить, кроме страха, боли, уныния… умели ли мы тогда вообще радоваться? Нам казалось, что умеем. Мне казалось. О чем думала она, мне никогда не было доподлинно известно.
Черт, снова эта ухмылка. В зеркале выглядит еще более мерзко, чем ощущается на лице. Прилипает, словно облитая медом. Я не ищу себе оправданий. Никогда не искала. Я поступила так, как сочла нужным. Каждая из нас получила то, чего она больше всего жаждала. Даже если мне пришлось принять решение за нас обоих.
Ты ненавидишь меня?
Зеркало отзывается только холодом в кончиках пальцев. Оно ловит мое отражение, заключает его в рамку из своих граней. Ненавижу видеть себя такой. Несчастной, осунувшейся, без косметики. Да, косметика поможет, нужно только заново ее наложить. Совсем немного, чтобы скрыть сеточки морщин, посеревшую кожу, впадины на щеках и под глазами. Сколько лет прошло…
А что нас ждало, сложись все иначе? Наша связь неизбежно должна была перерасти во вражду. Был, впрочем, и еще один путь. Она могла стать той самой неуместной, неприродной, мерзкой привязанностью, которая часто имеет под собой и половое влечение. Хотя, конечно, как это вообще можно назвать сексом? Так, мышиная возня. Ни о чем. Для секса нужен мужчина.
Губы снова искривляет усмешка. Приходится остановиться и переждать, пока мышцы перестанет сводить этой судорогой. Иначе косметика ляжет не ровно. Хороши рассуждения, да только когда я в последний раз получала удовольствие в постели? Но это ничего. Больше меня в спальне никто не ждет. Сказать бы кому, какое счастье приносит хотя бы этот простой факт. Но нельзя, я же безутешная вдова.
Мы все поделили поровну, по-честному. Одной слава и популярность, второй – мужчина. Я бы все отдала, чтобы сложилось иначе, чтобы получить их обоих. Но нельзя быть слишком жадной. Нужно выбирать то, что важнее.
Я наклоняюсь к зеркалу, осторожно подвожу глаза. Слой косметики с каждым разом, кажется, все толще и толще, покрывает кожу, скрывает под плотным покровом. Словно толстая маска. Пожалуй, носи я на выступлениях маску – было бы надежнее. Но выбрали меня только за внешность. Я сделала ее своим козырем, отобрав у основной конкурентки. У подруги.
Она была моим всем. Единственным человеком, который у меня был. Два маленьких, слабых существа, которые с трудом выжили в том аду, что по непонятным причинам зовут детским домом. Мы с раннего детства жались только друг к другу, грелись, делились теплом. И вместе же начали петь. Учились, срывая голоса, терпя жжение в горле. У нас была одна мечта на двоих. Выбраться, выкарабкаться наружу.
Но шанс был только для одной.
Холодная поверхность зеркала идет рябью – я прикрываю глаза, прячу угольки зрачков за ресницами. И почему именно сейчас? Почему именно этот момент? Я могла бы вспомнить что угодно. Могла бы вспомнить, как мы вместе пробирались в Королеву, чтобы посмотреть на выступающую там диву. Могла вспомнить, как улыбался нам обоим Люциан, тогда еще общий, тогда еще друг… он не гонял нас от входа, когда мы были детьми. И без вопросов пропускал нас внутрь, когда мы подросли. Когда, уже обе влюбленные в него, приходили об руку, учились на примере все той же стареющей дивы.
Теперь уже я – эта стареющая певица. Но сколько времени прошло? Слишком мало, чтобы этого хватило.
И единственное воспоминание, которое мне осталось, - это отвратительная, пузырящаяся кожа, по которой шипящими каплями стекает кислота. Холодные стенки стеклянного стакана в моих руках и ее крик. Мучительный, царапающий слух даже сквозь гул судорожного бьющегося сердца. Я забрала у нее все. Забрала ее красоту, отняла ее единственный шанс выйти на сцену. Чтобы занять это место самой… и что же в итоге?
Она все равно получила имя Дивы!
Баночки с косметикой с грохотом летят на пол. Я столько всего сделала. Я стольким пожертвовала, я отказалась от единственной подруги, от порядочности и, черт возьми, от принципов, когда впервые легла под владельца клуба. Лишь бы только добиться этого места, добиться права петь на этой сцене.
Но Дивой зовут ее! Проклятую шлюху, которая сколотила себе целую банду, а так же оттяпала полгорода, заключив сделку даже с полицией. И она получила его! Он ушел вместе с ней, даже не простился, не произнес слов осуждения.
Это я потеряла все! Так почему же… почему она до сих пор меня мучает?.. Дива…
- Мисс Анна, вы готовы? – голос доносится словно издалека, откуда-то из другой жизни. Всего лишь из коридора. Я поднимаю голову.
- Да, конечно, - голос не слушается, звучит привычно звонко, ровно. Но сейчас – словно мне и не принадлежит. В последний раз рассматриваю свое отражение, поправляю макияж и костюм.
На выход.
Анне пора покорять сердца.
1.41.4
- Мазила, - тихий смешок раздался едва ли не за спиной. Ромашка опустила пистолет, недовольно нахмурилась. Банка из-под кока-колы так и осталась стоять на заборе. Зато на стене дома позади нее уже были заметны отметины от пуль. Сколько она уже выпустила, девушка не считала. Да и это не было так уж важно. Все равно все мимо.
- Можно подумать, ты стреляешь лучше, - отозвалась девушка, оборачиваясь. Эрик стоял, прислонившись спиной к стене дома, и наблюдал за Ромашкой с почтительного расстояния. Ровно такого, чтобы его не могла задеть даже шальная пуля. Только если блондинка решит выстрелить в него сама. Но вряд ли подобное могло прийти ей в голову.
Парень все еще чуть неловко держал на весу правую руку. Она была перевязана и рану, кажется, даже зашили. Кто-то из людей Дивы. Но Ромашка за процессом не наблюдала, так что ручаться за это не могла. Кто бы мог подумать, что она вот так окажется в районе Дивы…. Это место всегда было не то, чтобы легендой. Сюда просто в здравом уме никто не совался. И большинство жителей города предпочитали считать, что это – какой-то другой мир. Он обнесен высоченной крепостной стеной и остается недоступен, как для входа, так и для выхода.
И вот она была внутри…, и на деле ничем район не отличался от остальной части города. Только случайные прохожие даже и не пытались прятать оружие, которое носили с собой. Ножи, пистолеты… Ромашка видела даже лук. Без оружия здесь не ходил никто. Даже дети играли с настоящими пистолетами. Разве что магазины были из них вынуты.
Словно на Диком Западе. Любая ссора могла закончиться смертью.
Может, потому здесь никто не ссорился?..
- А мне не нужно, - откликнулся Эрик, подходя ближе. Ромашка чуть прищурилась, на губах едва заметно наметилась ехидная усмешка. – Перестрелки – это не мое.
Ромашка засмеялась.
- Ну да, я заметила, - проговорила она, опуская пистолет обратно на скамейку. Все равно без толку. Сколько она не пыталась – не могла попасть. То ли руки дрожали, то ли просто необходима была помощь. Хотя бы какая-то. От того, кто умеет стрелять.
- Хэй! – Эрик возмущенно фыркнул, - это было, между прочим, исключение. Обычно все обходится мирно.
- Верится с трудом, - Ромашка все-таки усмехнулась. А вот Эрик выглядел недовольным. Пусть и исключительно картинно, эмоции были напускными. Он сложил руки на груди, едва заметно поморщившись, когда напряжение в мышцах прошло по ране. Ромашка механически переступила с ноги на ногу. Боль в лодыжке прошла еще вчера вечером. Кажется, выброс адреналина при побеге сработал очень на руку, организм однозначно решил, что больная лодыжка – это лишнее, когда нужно убегать. А, может, боль в раненой ноге и вовсе была больше психологической. Но ступала на ногу Ромашка все еще с опаской.
- Кимберли!
Девушка вздрогнула, вскидывая на Эрика взгляд. И с опозданием на долю мгновения вспомнила, что она действительно называла ему свое имя. Что заставило девушку, не представляющуюся никому уже несколько лет, назваться, оставалось загадкой и для нее самой. Но теперь собственное имя резало слух. Ромашка поежилась и плотнее запахнула куртку. Словно Эрик ненароком коснулся чего-то, слишком личного.
Но сам парень этого не заметил.
- Не держи меня совсем за идиота, - проворчал он. – Эрик Шарк не так тебе прост, как может показаться.
Ромашка улыбнулась.
- Ну, да, не сомневаюсь, - на самом деле сарказма в ее словах было не так уж и много. Не может быть прост человек, близко знакомый с Дивой. Да и его поведение в Королеве можно было классифицировать, либо как поведение полного идиота, либо как поведение того, у кого хватает козырей в рукавах. Но они были живы. Не смотря ни на что, они выжили. И это было весомым аргументом к тому, чтобы не считать Эрика идиотом.
- …хотя Блэквуд, конечно, - неожиданно продолжил Эрик, покачав головой. Он приподнял руку, посмотрел на бинт, на котором проступала кровь пополам с каким-то лекарством. Цвет от этого был каким-то грязно-коричневым, - не ожидал, что он начнет с рукоприкладства.
- Это в его стиле, - откликнулась девушка, чуть опуская голову.
- Ну, обычно он поступает все же обдуманнее. Может, не выспался? – Эрик засмеялся, меж тем внимательно глядя на Ромашку. Блондинка только тихо выдохнула, едва заметно покачав головой. Все это казалось нереальным. Как всегда, когда происходящее вокруг казалось сложной задачей, у которой нет, да и не может быть, решения. Она слишком сложная, не по силам одному конкретно взятому человеку. Не по силам даже нескольким. Даже всем людям Дивы, которые, по слухам, верны ей, как королеве. Бессмысленно, но абсолютно.
Эрик какое-то время молчал. Потом все-таки подал голос, придвинулся только ближе, словно собирался говорить о какой-то тайне.
- И все же, что танцовщица Репризы забыла в Королеве?
Сердце екнуло во второй раз. Ромашка вскинула голову. Она ведь не говорила ему. Ни слова о своей работе. Только кличку и добавленное чуть позже настоящее имя. Откуда он мог знать? Взгляд едва заметно забегал. Эрик в городе недавно, он это сам сказал. И вряд ли солгал, такой, как он, не остался бы незамеченным надолго. Но в то же время, он был близко знаком с Дивой. Возможно, они виделись раньше? Но где? Дива не покидает город. По крайней мере, с тех пор, как в нем образовался район ее имени.
Эрик засмеялся. Он несколько мгновений наблюдал панику в глазах Ромашки, потом похлопал ее здоровой рукой по плечу.
- Не паникуй, Ким, - проговорил он. – Мне Дива рассказала. Она о многих знает, - он широко улыбался, и Кимберли чувствовала, что он бессовестно врет. Но это была только интуиция, она могла ошибаться. Эрику неоткуда было знать блондинку. Они никогда не виделись. Ромашка бы запомнила. Совершенно точно запомнила. – Ну, так что? – повторил Эрик, на этот раз уже любопытно вглядываясь в глаза девушки.
Ромашка вздохнула, отступив и устроившись на скамейке, рядом с парой пистолетов, которые она выпросила у Дивы, чтобы попрактиковаться. Она опустила голову, потому как-то невнятно пожала плечами.
- Он убил мою подругу, - все-таки проговорила она. Эрик едва заметно прищурился.
- Он? Блэквуд?.. – парень как-то даже осекся, словно его перебила собственная мысль, мелькнувшая в голове. Он несколько раз кивнул. Кажется, кое-какой паззл у него в голове начал складываться. Не так много причин могут заставить хрупкую девушку рисковать жизнью. И одной из них был… конечно, какой-нибудь любимый мужчина. Эрик покачал головой. Женщины! – Рэн? – уточнил он. Ромашка вскинула голову, словно снова испугавшись. И долго смотрела в его глаза. Настолько долго, что Шарк успел подумать о том, что он ошибся. И речь вовсе не о телохранителе Блэквуда.
Ромашка нахмурилась. Имя тоже было знакомым. Таким же, как и его глаза. Она не смогла бы вспомнить его самостоятельно, но, сомнений не было, это было именно его имя. И теперь оно было на одном ряду с еще одной вещью…. Ромашка опустила взгляд. Рядом с двумя пистолетами лежал нож с необычной, витой, рукоятью.
Эрик потер переносицу, чуть смущенный затянувшимся молчанием девушки. Кажется, он все-таки влез туда, куда не следовало.
- Это… м…
- Мать говорит, что ее убили из-за Репризы. Мол, это предупреждение, - заговорила Ким, застав Эрика уже на полпути к решению уходить. Парень замер, обернулся к девушке неожиданно резко, внимательно посмотрел на нее.
- От Блэквуда? – он рисковал прослыть попугаем и сам это чувствовал. Ромашка только кивнула. А вот Эрик, напротив, покачал головой. – Не похоже на то, - проговорил он ровно. Девушка вскинула голову. – Вот это точно не его почерк. Он не убивает, он… - Эрик осекся. Потом медленно вдохнул и продолжил, - ему незачем было ее убивать. Он… его люди, точнее, могли бы просто переломать ноги танцовщицам, как это было с Сойкой, - продолжил парень. Ромашка на секунду задумалась, но после взгляд осветился пониманием. Она помнила Сойку. Это была давняя история. Блэквуд тогда не был мэром. Но был вхож в ближайшее окружение городского правления. Доподлинно никто не знал, что послужило тому причиной. Кажется, это была политическая игра. Предупреждение покровителю Сойки. Но девушку изуродовали. Она осталась жива, но прикована к больничной койке с практически полным параличом тела.
Живое предупреждение тем, кто рискнет идти против Блэквуда. Кажется, он даже оплачивал ее содержание в больнице. Чтобы она оставалась живой.
Ромашка закусила губу.
Эрик усмехнулся.
- А в общем-то, забудь, Ким, - он погладил девушку по пушистым волосам. – Тебе и стрелять-то незачем. Ты под защитой Дивы, - проговорил он. Но Ромашка покачала головой.
- Это не может продолжаться вечно. Нас ищет полиция… и…
- О, даже не думай об этом, - Эрик засмеялся, - ближайшие лет десять под крылом Дивы тебе ничто не угрожает.
- Всего десять? Эрик, что ж ты так мало мне пророчишь? – они не услышали шагов. Дива умела перемещаться тихо. Их было двое, как всегда. Невысокая, хрупкая женщина, лицо которой было закрыто черной маской, оставляя на обозрение только часть правой щеки и губы. И мужчина, следующий за ней по пятам. Статный, но неприметный, тихий. Его присутствие не улавливалось, если он сам того не желал.
- Все течет, Дива, - Эрик обернулся, широко улыбаясь. Той ночью, когда из тени вышла сама Дива, они обнялись и улыбались друг другу, как старые, очень близкие друзья. Но сейчас Ромашка чувствовала между ними тень напряжения. Может быть, всему виной была она сама. Ей почудился колючий взгляд сквозь прорези маски.
- Нет времени на софистику, Эрик, - проговорила Дива, подходя чуть ближе. Она смотрела на парня снизу вверх, но, кажется, он в этот момент чувствовал себя мелким, не больше какого-нибудь насекомого. – Со мной связалась Алекс, - добавила женщина. Эрик присвистнул.
- А она времени не теряет, - откликнулся он. Потом поднял голову, посмотрел сначала на Ромашку, потом на мужчину, сопровождающего Диву. У него было абсолютно неподходящее имя. Весь облаченный в черное, снабженный парой пистолетов у пояса, он звался Люцианом. И, кажется, имя было настоящим. На прозвище оно было похоже в последнюю очередь. По крайней мере, так работала логика блондинки.
- Идем, Дива, не будем мешать Ким заниматься, - Эрик подморгнул девушке и, предложив руку Диве, направился вдоль улицы. Женщина взяла его под локоть.
- Очень надеюсь, что у тебя стоящая информация, - услышала Ким голос Дивы. А за ним и тихий смешок Эрика – парень в своих силах был уверен даже больше, чем на сто процентов. Ромашка снова покосилась на банку. Кажется, в ближайшее время кока-колу она будет ненавидеть. Чертова банка никак не давалась. Пистолет уже привычно лег в руку.
- Люциан, присмотри за девушкой, - они обернулись одновременно. Ромашка – на чуть повышенный голос Дивы. Люциан – на блондинку, прежде чем развернуться и вернуться к ней.
Его присутствие ощущалось тяжело. Он смотрел на нее, застыв молчаливой тенью у стены. И Ромашка чувствовала его взгляд, словно он оценивал каждое ее движение, проникал сквозь кожу, смотрел, как работают и сокращаются мышцы. И был крайне недоволен увиденным. Он не говорил ни слова, но Ким кожей чувствовала, что он чем-то недоволен.
- Что ты делаешь? – в голосе не было едкого сарказма, не было ехидства. Вообще ничего не было, словно он и человеку-то не принадлежал. Или словно человек этот умел отменно владеть собой, своими эмоциями. Ромашка цыкнула.
- Стреляю, - прошипела она, нажимая на спусковой крючок. Руки опять дернуло отдачей, пуля ушла выше треклятой банки. Он в несколько шагов оказался рядом, коротко коснулся ее локтей.
- Руки ровнее, - затем хлопнул по пояснице, - спину выпрями, - носком ботинка стукнул по лодыжке, заставив девушку скривиться. Травма решила дать о себе знать именно в этот момент. – Ноги шире, стой устойчивее.
- Что толку?! – Ромашка опустила пистолет, резко развернулась лицом к мужчине, - Никто не будет ждать, пока я правильно стану!
Люциан не ответил. На его лице не дрогнула ни одна мышца. А вот Ромашка запоздало испугалась собственной вспышки. Раздраженное выражение сползло с лица, осталось только слабым отголоском на сведенных бровях.
- Попади хотя бы с места, - проговорил он, кивнув в сторону все еще целой банки. Ромашка скрипнула зубами, с усилием сглотнув желание запустить в него пистолетом и уйти. Куда? Да хоть куда! Кому какое дело?! Достало это все! И всем лишь бы командовать!..
Ромашка выдохнула. Удобнее переставила ноги, сжала руки на рукояти пистолета. И медленно выдохнула, прищуривая левый глаз и вглядываясь в темные кирпичи стены, выискивая на них красное пятно банки.
Некуда ей было идти. Выбор был невелик. Закатить истерику, разбить о чью-нибудь голову тарелок, которые не факт, что найдутся под рукой, и уйти. Чтобы завтра остаться только сухой заметкой в газете – «в канаве найдено тело девушки». И хорошо, если вообще напишут. А то ведь даже и такого некролога может не быть.
Нет. Инстинкт самосохранения оказался сильнее. Ей жизненно необходимо было оставаться именно здесь и сейчас.
Ромашка выстрелила.
Пуля ушла правее банки.
- Черт! – девушка раздраженно дернула плечом. Люциан смерил взглядом сначала стену, усеянную отметинами от пуль, потом девушку.
- Чего ты хочешь?
- В смысле? – не поняла девушка, обернувшись. И, не получив ответа, фыркнула. – Стрелять научиться.
- Зачем? – весьма закономерный вопрос. И ответ на него очевиден. Настолько, что Ромашка зашипела и закатила глаза. Только философских нравоучений ей не хватало для полного счастья. А ведь дело шло именно к тому – к воспитанию.
- Ты хочешь отомстить за подругу? – продолжил Люциан. Ромашка поморщилась. Это было уже даже не смешно. Все, что она хотела, это узнать точно. За что убили Мальву и кто. Она это уже знала. Как знала и то, что конкуренция между Репризой и Королевой здесь ровным счетом ни при чем. Но об этом никто не должен был знать. Это тайна, которую она, случайно разведав, сама себе поклялась хранить.
Люциан едва слышно фыркнул.
- Или ты хочешь просто выжить?
Ромашка бросила пистолет обратно на лавку и отвернулась от ее импровизированной мишени. Выжить… конечно, без этого любые другие желания остаются какой-то глупостью. Имеет ли смысл строить планы, что-то придумывать, если завтра тебе засадят пулю в лоб.
Щелчок затвора ударил по слуху колоколом. Ромашка вскинула взгляд как раз вовремя, чтобы увидеть, как медленно поднимается дуло пистолета. Оружие замерло на уровне ее лба, разрезав надвое бесстрастное лицо напротив. Люциан чуть сильнее сжал пальцы, кожаные перчатки захрустели.
- Определись.
Он проговорил совсем тихо. Ему незачем было повышать голос. У Ромашки даже сердце замерло, вслушиваясь в его слова.
Жить. Она хотела жить. Не выживать, каждое мгновение оглядываясь, прячась по подворотням и свалкам от ищеек Блэквуда. Она хотела спокойно жить, не копить деньги, едва сводя концы с концами, и каждый вечер раздеваться перед толпой похотливых уродов. Но даже если и так… даже если до конца жизни протанцевать в Репризе, видеть, как безжалостно убивают ее друзей. Даже если они будут умирать. Они… пусть умирают они, а не…
В прошлый раз тот взгляд сбил ее с ног. Сейчас воспоминание о нем резануло глаза, сбило дыхание, как удар под дых. Сердце заколотилось, зашумела в ушах кровь, отгораживая стеной из ровного гула от всего, что происходило вокруг. От пистолета, приставленного ко лбу, и стрелка, держащего его.
Кто он? Зачем?..
Выстрел грянул оглушительно. Пуля зацепила волосы, обожгла светлые пряди, опоздав на долю мгновения. Ромашка все-таки не удержалась на ногах.
- Разберись сначала, кто твой враг, - Люциан бросил ей на колени пистолет. – А потом учись убивать.
Только когда он ушел, Ромашка нашла в себе силы снова подняться на ноги и обернуться. Банка стояла на прежнем месте, но была смята пополам, пряча в сгибе дыру от пули.
2.4-3.22.4-3.2
Машина коротко фыркнула, чихнула, и мотор загудел на несколько тонов выше. Казалось, что старой колымаге отчаянно не хотелось везти своих пассажиров туда, куда ее направляла рука шофера. Но кто и когда слушает какие-то капризы техники? Хорошо еще, что реакция инспектора ограничилась ударом кулака по приборной панели. Так хоть показания топлива перестали нервно колебаться от значений, близких к нулю, до неправдоподобного полного бака. Системы глючили одна веселее другой. Но большинство сбоев Алекс давно выучила наизусть.
И была своя причина в том, что в дороге Кейл напряженно раздумывала не о конечной цели, и, конечно, не о спутнике, сидящем на пассажирском сидении рядом, а о неполадках старой колымаги, которую приличные механики не рисковали называть даже машиной.
Молчание было напряженным. Если бы не урчание мотора, тишина была бы совершенно отвратительной, почти свистящей. Что, впрочем, не мешало ей и сейчас быть весьма мерзкой. И нарушить ее было попросту нечем. О чем было говорить? Рабочие вопросы они обсудили еще в участке, поднимать тему того, куда они ехали… и так нервы шалят, к чему их в очередной раз тревожить?
Между ними не было серьезного разговора по душам, не было какого-то официального признания. Да и к чему все это, если взгляд психолога Фейт Вудс и прячущая от него глаза офицер Мартинс говорили сами за себя? Кто-то был слишком горд, чтобы спросить. Кто-то не мог сказать. В результате каждый принял за правду то мнение, которое пришлось по душе. Даже если оно при этом ранило, словно ножом по живому.
Эшли смотрела в окно, наблюдая за тем, как мимо проноситься хмурый город. Машина ехала не быстро. Им некуда было спешить, хотя и опаздывать на встречу было нельзя. Но за это отвечала Алекс, а Мартинс было чем занять свои мысли. Одна мимолетная фраза никак не выходила из головы. Утром Фейт напросилась-таки в кабинет патологоанатома. Она составляла психологический портрет Художника и хотела своими глазами взглянуть на жертву. К тому же результаты вскрытия мистера Отто должны были уже быть.
Эшли не видела этого, скорее ощущала морозом по коже, как с каждым словом патологоанатома, который скучающим тоном зачитывал заключение, Фейт мрачнела. Она не сказала ни слова, ничего не спросила, хотя перед этим клялась, что у нее есть к врачу тысячи вопросов. Но вместо того, чтобы их задать, девушка скупо улыбнулась, пожала руку мужчине в халате, поблагодарив за информацию, и поспешила покинуть помещение. Уже в лифте она проронила сквозь зубы: «Ваш патологоанатом - идиот». Одна фраза, но Мартинс впервые видела, чтобы в щелочке между светлых ресниц так яростно блеснули глаза. Фейт оставалась спокойной абсолютно всегда, неприметная улыбка блуждала по губам все время. Это казалось издержкой профессии, психологам положено производить приятное впечатление, но при этом оставаться абсолютно неприметными. У Вудс этот навык был доведен до автоматизма. Она только в этот раз отошла от свей роли. И это не шло у Эшли с головы.
Что они пропустили? Точнее сказать, что пропустил их патологоанатом? Он изучал каждую новую жертву. И ни разу не принес и крупицы новой информации. Это неизменно списывалось на профессионализм Художника. Но что если виной, как раз наоборот, некомпетентность? Только не маньяка, а тех, кто его разыскивал.
Нужно было проверить специалистов на каждом этапе. Вплоть до помощников, которые раскладывали бумажки в архиве. На предмет даже не верности делу, а элементарной безалаберности. Все они люди. А, значит, за всеми нужен глаз да глаз. Эшли повернулась к Алекс, несколько мгновений смотрела на преувеличенно бесстрастный профиль. Инспектор, конечно, видела краем глаза, что офицер смотрела сейчас на нее.
Если кто и мог прошерстить весь участок – то только инспектор. Но поди скажи что-то этой наигранной каменной глыбе.
Эшли едва слышно фыркнула, снова отвернувшись к окну. Раздражение нахлынуло волной откуда-то снизу и застряло костью в горле, рискуя так и остаться там. Закрепиться в качестве постоянной, бесконечной, новой черты характера. Не самой положительной, но их количество и так давно перевалило за критичное значение. Одним меньше, одним больше…
Мотор в очередной раз фыркнул, зашуршали колеса, постепенно гася инерцию. Алекс остановила машину, чуть по диагонали перегородив дорогу. Не то, чтобы в этом была необходимость. Просто непослушная колымага вильнула в сторону и Кейл не стала ее выравнивать. Все равно в районе Дивы машины ездили не часто, и уж тем более никто не ткнется на место встречи без приглашения.
Их уже ждали. Несколько темных теней в тусклом свете фар и густые тени вокруг, живущие своей собственной жизнью. Они кишели незваными гостями, словно крысами заброшенный подвал. Каждый сгусток тени смотрел недобрым взглядом, прицелом пистолета, арбалета или винтовки. Дива долго и старательно работала над тем, чтобы у любого приезжего возникало именно такое ощущение. Они с равной вероятностью могли быть здесь совершенно одни. А могли прибыть составом армии небольшого государства. И вряд ли люди Дивы были хоть малым менее тренированы. А во многом они даже превосходили бойцов охранного агентства, обеспечивающего безопасность всех больших шишек города. Им нечего было терять, кроме их «королевы».
Алекс сквозь ветровое стекло взглянула на Диву. Ее хрупкая фигура выделялась в окружении спутников. Неизменный Люциан, и еще какая-то пара – мужчина и женщина. Кейл усмехнулась.
- Интересно, - проговорила она вслух, чуть скосив взгляд на Мартинс. Эшли прищурилась.
- Невезучие какие-то ребята, - откликнулась она. Кейл несколько раз неспешно кивнула. Если Дива взяла с собой на встречу причину этой самой встречи – значит, не так уж она и дорожит ее сокрытием. Это был добрый знак. Алекс уже ожидала, что придется торговаться. Но, похоже, эта парочка самой Диве поперек горла.
- Идем, - коротко проговорила Алекс, внезапно став серьезнее. Она вышла из машины, закрыла за собой дверь, уже не сводя взгляда с Дивы. Она не была главной опасностью на этом перекрестке. Но не вглядываться же в тени, рискуя испортить себе зрение, выискивая тени ее людей. Впрочем, не все они скрывались. Стоило Алекс и Эшли подойти на несколько шагов, как на балконе дома справа от стены отделилась тень. Стрелок показательно опер винтовку о бортик, склонился, сквозь прицел наблюдая за полицейскими. Вот тебе и радушный прием. До показухи Дива доходила редко. Похоже, все не так просто.
Дива заговорила. Ее не было слышно никому, кроме того, кому предназначались произнесенные слова. Да и сам факт того, что она подала голос, был заметен не по ней самой. Люциан едва склонил голову, вслушиваясь в голос. Потом кивнул, повернувшись в другую сторону, и движением головы позвал за собой девушку. Она выделялась на фоне остальных. Дива, как и все ее люди, включая Люциана, предпочитали неброские черные цвета. Второй мужчина не был так строг в выборе одежды, но все же оставался неброским, неприметным. Чего не скажешь о блондинке в красной куртке.
Алекс движением руки остановила идущую рядом Мартинс. Эшли сбилась с шага, едва не врезавшись в нее, и резко вскинула взгляд. Напротив, неспешно на встречу им шли Люциан с девушкой.
- Прикрой меня, - тихо проговорила инспектор.
- Алекс, - сквозь зубы прошипела Эшли. Показывать потенциальному противнику распри между своими было последним делом. Но идти на рожон в одиночку было слишком рискованно. Кейл даже не обернулась, не подала виду, что услышала злое недовольство в голосе. Мартинс скрипнула зубами и тихо выругалась.
Кто-то должен был сказать этой ненормальной, что жизнь инспектора однозначно цениться выше жизни рядового офицера. Эшли отщелкнула крепление и достала пистолет, ровно так же показательно, как минуту назад снайпер, передернула затвор. Против стрелка им, конечно, не выстоять, но пустить пулю в лоб Диве с этого расстояния Мартинс могла.
Еще с момента, когда полицейские вышли из машины, Ромашка не могла отделаться от мысли, что она где-то их уже видела. Когда инспектор подошла ближе и фары джипа Дивы осветили ее достаточно, чтобы разглядеть черты лица, девушка их вспомнила. Они заходили в Репризу. Скорее всего в поисках места, где можно было бы спокойно поговорить.
Ромашка остановилась, поравнявшись. Мужчина ждал, пока инспектор подойдет на расстояние, с которого можно было проводить переговоры. Ромашка покосилась на офицера, оставшегося позади. Девушка была напряжена, что нельзя было ставить ей в вину, учитывая тот факт, что ее командир был под прицелом снайпера.
Алекс смерила взглядом Люциана, коротко покосилась на блондинку, которая вблизи казалась еще более неуместной здесь. Мужчина держал в руках папку. Вот чем они торгуют…
- Значит, две жизни за информацию? – Алекс взглядом показала на девушку, потом на парня, оставшегося рядом с Дивой, - что же вы там такое ценное накопали? – женщина усмехнулась. Люциан ответил едва заметно дрогнувшим уголком губ. Инспектор давно привыкла, что Дива говорила исключительно через него. Порой получалось даже улавливать в холодном, почти лишенном эмоций, лице то, что решение «начальства» ему не слишком по душе. Как в этот раз.
- Одну жизнь, - Люциан протянул папку Алекс. Инспектор приняла ее, почти сразу склонив голову, чтобы изучить информацию, находящуюся внутри. Но резкие перемены в окружении от нее все равно не укрылись. То, как вздрогнула девушка, резко вскинув взгляд на Люциана. Она готова была отпрянуть, если бы не боялась, что излишне нервный снайпер приколет ее к асфальту, как бабочку. Она на этом перекрестке была ровно так же под присмотром.
Эрик за спиной Люциана, до того напряженно наблюдающий за происходящим, резко развернулся. Скрыть эмоции на лице он не мог, слишком сильными они были. Но он не менее тонко, чем Эшли, улавливал разницу между союзниками и противниками. И последние не должны узнать о расколе у первых ни в коем случае.
- Какого черта?! – прошипел он. Дива молчала те несколько мгновений, пока глаза Алекс скользили по строчкам. Она подала голос с заметным опозданием, заговорила глухим шепотом, дополнительно приглушенным маской.
- Спокойствие моего района дороже девчонки, - проговорила она спокойно.
- Тина!.. – только сейчас Дива бросила резкий взгляд снизу вверх на Эрика сквозь прорези маски. Может, раньше ее и можно было образумить, встряхнув за плечи и назвав по имени. Но сейчас это не действовало. Эрик медленно выдохнул. Мало осталось от той девчонки, которую он знал раньше. Даже он уже почти ее не помнил.
Алекс тихо хмыкнула, поднимая голову. Она покачала головой, неотрывно глядя в глаза Люциана. Но краем глаза цепляясь за Диву, не выпуская ее из виду. Инспектор прекрасно понимала, что она может сколько угодно говорить с цепным псом, приводить ему какие угодно доводы. Все давным-давно решено. Вон той женщиной в отдалении, больше похожей на подростка.
- Набор слухов, - Алекс чуть брезгливо мотнула папкой, бросив ее на асфальт, - если вы рассчитывали меня огорошить – то я вас разочарую. Обо всем этом я давно знаю. Проблема лишь в отсутствии доказательств, - инспектор усмехнулась чуть шире, резко подавшись чуть в сторону, находя взглядом Диву.
- Слышишь, Дива? – громче заговорила она. Дива резко вскинула голову, показывая, что прекрасно все и так слышит. Но инспектор не собиралась ограничиваться простым замечанием. Раз уж берешься заключать с полицией сделку – неплохо бы и подготовиться. А не надеяться наобум и на неосведомленность офицеров. Подобных дел у Алекс в столе лежало несколько десятков. Но что толку? Что от них толку, если любой суд их даже к рассмотрению не примет? – Этими бумажками разве что в туалете подтереться. Если ничего стоящего у тебя в этот раз нет… - Алекс на мгновение замолчала, потратив его на то, чтобы растянуть губы в недоброй ухмылке. – То сделка не состоится.
Ничего не происходило ровно мгновение. Одно короткое время, необходимое на падение одной капли с парапета балкона на асфальт. А дальше…
Они ощетинились оружием практически одновременно. Люциан опередил Алекс всего на долю мгновения. Пальцы в кожаных перчатках сомкнулись на рукоятях пистолетов. Мужчина прицелился в Алекс, мотнув второй рукой, словно отгоняя назойливую мошку. Ромашка, механически отпрянув, нырнула вниз, присела, испуганно прикрыв голову руками. Люциан выпрямил руку, краем глаза совместив дуло пистолета и фигуру офицера Мартинс чуть в отдалении. Пистолет Алекс уперся куда-то ему в живот. Эшли вскинула руку и, прищурив один глаз, поймала в прицел Диву.
Вне «игры» остались только сама Дива и Эрик. Последний оглядывался чуть испуганно. Перестрелка в его планы явно не входила. Дива же… Алекс скользнула по ней взглядом и усмехнулась. Дива едва успела вскинуть руку, останавливая снайперов. Иначе перекресток уже был бы залит кровью. И в алой луже в первую очередь корчилась бы Кейл.
- Не забывайтесь, инспектор, - проговорил Люциан. Он говорил не просто спокойно. В его голосе не было эмоций. Он ровно с таким же выражением лица мог разделывать и курицу на улице, и какого-нибудь неугодного Диве несчастного в подворотне. Издержки профессии…
Выстрел грянул внезапно. Вздрогнули одновременно все, Ромашка едва слышно испуганно пискнула. Алекс коротко сглотнула. Лишних дырок в ее организме определенно не прибавилось, это уже радовало. Инспектор подняла взгляд сначала на Люциана, на лице которого впервые показалась какая-то эмоция. Он выглядел чуть озадаченным, и смотрел куда-то через плечо Кейл.
«Эшли!» - мысль пробила сознание, Алекс резко обернулась.
Офицер Мартинс стреляла в воздух. В свистящей тишине перекрестка к ней было приковано все внимание, на нее смотрели неотрывно. Эшли выждала долю мгновения, потом медленно опустила пистолет. И бросила резко, как приказ:
- Заканчивайте!
За резкой переменой было бы забавно наблюдать, если бы у кого-то хватило нервов на то, чтобы в подобной ситуации еще и веселиться. Разве что нервный смешок вырвался у кого-то из снайперов. Но ровно как они были невидимы в тенях, они оставались и бесшумными на таком расстоянии.
- Кхм… - Алекс опустила пистолет, возвратила назад в кобуру. Люциан неспешно последовал ее примеру. Пауза выдалась неожиданной, но как после нее продолжать разговор оставалось загадкой. Инспектор Кейл выглядела чуть смущенной, Люциан скорее был сбит с толку. Не то слишком эмоциональной реакцией, не то тем фактом, что подчинился приказу какого-то офицера. Какой-то девчонки, выпустившей в небо пару пуль. Что-то в происходящем было неправильным…
- Инспектор, - в итоге первой подала голос Ромашка. Она поднялась, перед этим собрав разлетевшиеся с папки листы. Она не вчитывалась, но какую-то информацию с написанного выхватила, вчиталась. И поняла, в чем была суть сделки. Диве нужен был Эрик. Инспектору Кейл… компромат на Блэквуда, - а если вдобавок к этому, - Ромашка кивнула на папку, возвращая ее Алекс, - у вас будет свидетель?
- Что ты имеешь в виду? – спросила Алекс, принимая у нее папку и вглядываясь в лицо. Девушка казалась очень смутно знакомой, где-то она ее видела. Но блондинка даже не поднимала голову, она прятала глаза. Впрочем, скорее не от инспектора, а от самой себя. Она обещала, что не выдаст, обещала еще тогда, когда Мальва была жива. Но обещала не ей. Глупо хранить обещание, данное покойнику. Она обещала себе. Глупая мелочь, чтобы продолжать верить. В то, что в этом мире еще осталось что-то хорошее, светлое, что нужно хранить всеми силами.
Но некому будет хранить, если сейчас ее отдадут копам.
- Старшая дочь Блэквуда, - проговорила она, кивнув на папку. Алекс проследила за ее взглядом и несколько мгновений неотрывно смотрела на черную пластиковую поверхность. Блэквуд никогда не действовал собственными руками. Кроме одного случая, когда ему изменила выдержка. Это были слухи, не подкрепленные данными, но свистящим шепотом переговаривались о том, что свою старшую дочь он убил собственными руками. Слишком сильным ударом оказалась ее связь с девушкой, - она… - Ромашка медленно выдохнула, прикрыла глаза, словно набираясь смелости, - та девушка, с которой она была… Мальва, я ее… знала, - Ромашка сглотнула и снова выдохнула, прежде чем поднять голову. Зачем ворошить то, что так сильно болит? Хотелось закрыть на это глаза, забыть. Но покой был еще где-то очень далеко, за него приходилось грызться зубами, - ее убили. Вот этим, - Ромашка достала нож из-за пояса. Ровное лезвие, необычная витая рукоять… Алекс взглянула только мельком. В голове, словно по команде, судорожно забегали мысли, завращались десятки шестеренок, приводя в движение все. Это не было еще результатом, не было даже выходом. Это была еще одна ниточка, еще одно направление, в котором можно было копать. И свести, наконец, воедино клубок, в центре которого был Блэквуд. Даже самая тонкая ниточка в этом деле стоила очень дорого. Но…
Алекс хмыкнула. Она ее все-таки узнала.
- Прости, милочка, но вряд ли кто-то возьмет во внимание показания стриптизерши, - проговорила она, мотнув головой, прогоняя из мыслей зародившуюся было надежду, почти сложившийся план действий.
- А если будут доказательства?
Алекс подняла взгляд и едва заметно повела бровью. Люциан скосил взгляд на Ромашку, но девушка упрямо смотрела на инспектора. И если мгновение назад она выглядела потерянной, то сейчас смотрела с упорством, свойственным только психам, готовым пойти на что угодно. Кейл, готовая было снисходительно возразить, что не стоит разбрасываться такими фразами, замолчала.
Стоит ли говорить о морали в подобном деле? Девчонка, запутавшаяся в своей жизни… ее дерзость могла быть полезной, могла помочь найти информацию, которой так катастрофически не хватало. Было только одно «но».
Шансов выжить у девчонки практически нет.
Рисковать ее жизнью ради призрачного шанса зацепки?..
- Когда будут – тогда и поговорим, - Алекс хмыкнула, переводя взгляд на Люциана. Мужчина какое-то время молчал.
- Тогда пока все остается, как есть, - резюмировал он.
- У тебя неделя, - чуть резко проговорила инспектор, разворачиваясь и возвращаясь назад к машине. Ромашка шумно вдохнула и как-то резко осунулась, опустила плечи, уронив голову вниз.
- За свои слова надо отвечать, - в пространство проговорил Люциан, - что теперь будешь делать?..
Эшли курила, опершись о капот машины. И встретила Алекс взглядом, в котором не читалось ровным счетом ничего хорошего. Несколько долгих мгновений она испепеляла женщину взглядом, потом бросила сигарету на асфальт.
- Идиотка, - и, оттолкнувшись от капота, обошла машину, переходя к нужной дверце. Алекс тяжело вздохнула, устраиваясь на водительском месте.
Хлопнула дверь. Эшли села сзади, полностью скрывшись за подголовником переднего сидения.
3.33.3
В поле зрения появились туфли. Не сами, конечно. Они прибыли посредством двух стройных ног, которые остановились в неловкости, словно бы заметив, что их уже видят.
- Инспектор?
Логика подсказывала, что у ног должен быть хозяин. Но ее разрозненные колокольчики звучали приглушенно, какими-то отголосками, не в силах пробиться сквозь плотную завесу задумчивости. Все, на что хватило внутренних сил в попытках сосредоточиться – это скользнуть по ногам взглядом вверх.
- Ин… спектор?.. – прозвучало снова, на этот раз во много крат менее уверенно.
…А ноги все продолжались. Новоприбывшая неловко кашлянула, переминаясь с ноги на ногу. Такого пристального внимания к своим конечностям она, кажется, не ожидала.
- Инспектор Кейл! – голос прозвучал резче. Этого оказалось достаточно, чтобы женщина вскинула голову, одним махом «пропустив» белое пятно медицинского халата, от его края на бедре до воротника рубашки, лежащего поверх. Несколько мгновений инспектор глядела на девушку. Та в ответ смотрела полувопросительно, явно не очень понимая, что происходит. Большие темные глаза, светлые русые волосы, собранные в тугой хвост.
Мысли все еще ворочались с трудом, не желая возвращаться к реальности. И сколько бы Алекс не всматривалась в лицо девушки, ожидаемого узнавания все не происходило. Но лишь только Кейл открыла рот, чтобы об этом сказать, как незнакомка заговорила сама:
- Хельга Паттерн, - и протянула руку, чтобы тут же ее отдернуть, стоило Алекс коротко сжать ее пальцы. На немой вопрос инспектора девушка продолжила, - Патологоанатом. Хотя, судя по тенденциям, – уже закономернее зваться судмедэкспертом.
Алекс на мгновение нахмурилась, чуть кивнув в знак приветствия. Но с ходу мозг смог выдать только один вопрос.
- А где предыдущий? – имя предшественника Паттерн Алекс так и не смогла вспомнить. Да и не слишком-то пыталась, в очередной раз мотнув головой.
- Понятия не имею. Я предпочитаю не задавать подобных вопросов, - проговорила Хэльга, - Специфика работы, сами понимаете. Если он пал жертвой начавшегося зомби-апокалипсиса – я предпочту об этом узнать, когда вскрытый пациент на моем столе попытается меня укусить. Хотя с другой стороны, конечно, это было бы неплохим предупреждением, возможностью подготовиться.
- Мисс Паттерн, - подала голос Алекс.
- Миссис… - Хельга осеклась и нахмурилась, заметно задумавшись. – Хотя вы правы, мисс. Обычно обращаются иначе. Исправлять – это уже привычка, - добавила она, как-то по-особенному деловито смерив инспектора взглядом и улыбнувшись почти по-детски непосредственной, простой и открытой, улыбкой.
- Так зачем вы здесь? – напомнила Алекс, складывая руки на груди и снизу вверх глядя на девушку. Хельга оказалась едва ли не на голову выше инспектора. И сейчас, когда Кейл практически сидела на столешнице, это было особенно заметно.
- Ах, да, - девушка кивнула, опуская взгляд на папку, которую прижимала к груди. – Есть новая информация по Художнику. Думаю, вам стоит взглянуть.
Алекс кивнула.
- С этим лучше к Мартинс, - инспектор снова опустила взгляд, возвращаясь к мысли, на которой ее прервала Паттерн. Обдумать еще нужно было очень многое.
- Мартинс… это такая брюнетка? – Хельга движением руки указала примерный рост Эшли. Алекс снова подняла на нее взгляд, только сейчас подумав, что новичок, должно быть, пока не знает всех в лицо.
- Да-да, это она.
- Ммм… - Паттерн замялась, - тогда, боюсь, офицер Мартинс… я видела ее на лестничной клетке, не одну. И было бы не этично их беспокоить, вы ведь понимаете… - Паттерн мотнула головой и внезапно закусила губу, - зря я это сказала. Эм… Инспектор, забудьте. Офицер Мартинс занята.
- Угу, - Алекс медленно выдохнула. – Консультацией с психологом.
- Точно! – Паттерн улыбнулась, но через мгновение улыбка медленно сползла с лица. Девушка озадачено приподняла бровь. - …В смысле?..
Алекс оттолкнулась от стола, коротко одернула рубашку, и кивнула было Хельге, намекая, что они могут идти. Но на мгновение все-таки замерла, глядя на девушку почти впритык. Она действительно была на голову выше. Алекс выпрямилась, но ситуацию это ровным счетом никак не исправило. Тем более что держать осанку не было никакого настроения.
Алекс обошла девушку и первой пошла в сторону лестницы. Но была остановлена почти сразу.
- Эм… инспектор, лучше лифтом. Перерыв ведь еще не закончился, - девушка лукаво улыбнулась.
- Вообще-то закончился, - откликнулась инспектор, но все же свернула в сторону от выхода на лестницу. Лифтом пользовались не часто. Просто потому, что нужно было иметь не дюжую смелость, чтобы ступить в пасть проржавевшего дребезжащего монстра, который, спускаясь в подвальные помещения, напоследок едва ли не обрывался на тросах. Спасало только чудо. Или, быть может, система аварийного торможения. Такая же ржавая, как и все механизмы.
- Мисс Паттерн, я попрошу вас в следующий раз одеваться более… подобающе, - жестко проговорила Алекс.
- А? – Паттерн подняла на нее удивленный взгляд, потом окинула себя взглядом. – Я в юбке! – проговорила она, раскинув края халата. Юбка действительно была. Алекс покачала головой.
- Хорошо бы, чтобы она была длиннее халата, - и, встретив еще один, полный непонимания, взгляд, не глядя кивнула в сторону. Офицеры с явно большим интересом рассматривали ножки Паттерн, чем рабочие документы, - Отвлекаете.
«И не только их».
Хельга покосилась на офицеров и спустя мгновение тихо засмеялась.
- Хорошо, - после чего едва ли не впорхнула в лифт, который со скрипом и скрежетом раскрылся перед ней. Кейл почему-то подумалось, что завтра юбка будет длиннее. Сантиметра на два.
- Не курите, пожалуйста, - проговорила Паттерн. Алекс едва слышно выругалась, раздраженно сломав в пальцах сигарету.
- И не ругайтесь, - добавила Паттерн, глядя, как между сдвигающихся дверей постепенно исчезает участок. Сегодня ей везло на любопытные эпизоды, замеченные сквозь щели в дверях.
Хельга поднималась по лестнице к кабинету инспектора, когда ее слуха коснулись голоса.
- Иди к черту! – прошипел кто-то. Подобные фразы бросают сгоряча, на срывающемся голосе, от чего потом еще несколько часов саднит горло. Так что услышать такие слова, старательно приглушенные, было по меньшей мере любопытно. Хельга сбавила шаг, и взглянула вверх. Стоило разобраться в ситуации. Может быть, Паттерн придется спуститься обратно и дальнейший свой путь проделать в лифте. Особенно учитывая, что находились персонажи в более чем недвусмысленной позе. В брюнетке Паттерн узнала офицера Мартинс. Они виделись вчера, когда Хельга принимала дела предыдущего специалиста. И вот теперь эту не то, чтобы хмурую, но явно далекую от доброжелательности девушку откровенно прижимали к перилам. Тонкие пальцы скользнули по ее плечам. Едва слышный шорох молнии, собачка поползла куда-то вниз, освобождая надежно перекрытую высоким воротом шею Эшли.
- Я не закончила, - другой шепот, вкрадчивый, мягкий. Но от чего-то холодный. Даже Хельга чуть нервно повела плечами, реагируя на мороз по коже. Той, кому этот шепот предназначался, должно быть, приходилось еще хуже. Но неестественно прямая, напряженная спина Мартинс читалась не многим лучше, чем спина какого-нибудь памятника.
Прохладные пальцы скользнули по шее Эшли, очерчивая ощутимо пульсирующую сонную артерию. Сердце билось ровно, но глухо, отдаваясь мучительным эхом во всем теле. Девушка склонилась почти к шее Мартинс, скользкие пряди осыпались с ее плеча.
А в следующее мгновение она подняла взгляд. И Хельга вздрогнула, прошитая насквозь стальным отблеском зрачков.
- Кхм, - Паттерн мотнула головой, поднимаясь на пролет выше, - простите. Офицер Мартинс, - Хельга чуть кивнула в знак приветствия, - И… вы.
Они не отпрянули друг от друга. Светловолосая неспешно отступила, очертив на губах едва заметную улыбку. Словно в попытке сгладить колючий взгляд. А Мартинс рывком запахнула ворот кофты, закрывая шею.
Хельга прошла мимо, скользнула в дверь прочь, с площадки. Всего на мгновение она придержала дверь. Чтобы успеть заметить, как Мартинс выхватила пистолет. И приставила, почти впритык, ко лбу девушки, над прямым и неправдоподобно спокойным взглядом. Так не смотрит тот, в кого целятся из оружия. Из пистолета в заметно дрожащих руках Мартинс.
Паттерн отступила от двери и неспешно двинулась по помещению, выискивая взглядом инспектора. Того, кого она помнила только смутно, увидев однажды на той стороне улицы. И прислушивалась, каждый свой шаг выверяя так, чтобы не скрыть от себя малейшего шороха. Хотя то, чего она ждала, так просто не перекроешь никаким звуком.
Выстрел так и не прозвучал.
Все-таки слишком сильно у нее дрожали руки.
- Добро пожаловать, - бодро объявила Хельга, выходя из лифта и распахивая перед инспектором дверь в лабораторию. А Алекс так и замерла, ступив всего шаг в помещение. Запах был почти материальной стеной. Удушливой. Было странно, что он не распространяется зеленоватым дымком, запуская во все щели свои щупальца, как в дешевых ужастиках. Но по нервам и рецепторам он бил от того ничуть не меньше. Только Паттерн, кажется, его даже не замечала. – Респираторы справа, - проговорила она, улыбнувшись. Маски действительно нашлись в указанном месте, бережно сложенные в пластиковую коробку. Видимо, хранились они тут для «гостей», как тапочки в прихожей квартиры. Потому что местных работников атмосфера не смущала. В зеленоватом облаке острого медицинского духа с удушливой примесью запаха гнили, который упрямо дорисовывало воображение Кейл, словно призраки бродили люди в белых халатах. Где-то далеко, пробиваясь сквозь первобытные инстинкты, призывающие уносить отсюда ноги хотя бы чтобы не задохнуться, промелькнула мысль, что вместе с главным судмедэкспертом сменилась, кажется, и вся команда лаборантов. Ни одного знакомого лица.
Алекс вдохнула сквозь респиратор. Если чем он и помогал – то только верой в то, что, витай в комнате какой-нибудь яд, раздолбанный респиратор его не пропустит к дыхательным путям. Что ж, все плацебо работает по одному принципу.
- Что вы хотели мне показать, мисс Паттерн? – подала голос Алекс, убрав от лица респиратор. Хельга кивнула, движением руки позвав инспектора за собой.
В морге запах стал слабее. Может, виной тому поддерживаемая прохлада помещения. А может Алекс просто успела притерпеться и теперь вдыхала через респиратор спокойно, пусть и все еще стараясь дышать не глубоко.
На холодных стальных каталках расположилось в ряд несколько тел. Алекс взглянула только мельком, чуть судорожно глотая густой воздух. На месте преступления тела зачастую не вызывали особенных эмоций. Там они были частью картины, просто кусочком паззла, основой преступления. В морге же… в холодном окружении холодильников, стальных хромированных дверей и жутковатого белого света, слишком просто было вспомнить, что когда-то они были живыми. Может, именно слишком искусственное окружение и делало их такими. Жестоко сломанными игрушками, по чьей-то недоброй прихоти, которые когда-то были великолепными произведениями, сложными и абсолютно уникальными. От внешнего вида до сложных сочленений где-то внутри организмов. Связки, мышцы, кости… все, как идеальный механизм движения, жизни. Как сосуд для сознания, способного на все.
Неимоверно хотелось курить. Но в этом окружении, кажется, можно было бы просто глубоко вдохнуть без респиратора. Дополнительно травить себя чем-то было излишним.
Именно поэтому напрямую с судмедэкспертами работала только Эшли.
- Погодите минутку, - проговорила Хельга, обходя одну из каталок и упираясь в нее обеими руками, сдвигая с места. Колесики с треском сдвинулись, но покатились тихо. Пока каталка с грохотом не врезалась в соседнюю. Алекс поморщилась. Им-то, покойникам, конечно, было уже все равно. Да и что им еще по большому счету терять? Они мертвы, вскрыты и наново сшиты, точно как поломанные игрушки. Только их к жизни так не вернешь.
Хельга отряхнула руки, отступила на несколько шагов назад, рассматривая «композицию». И отошла к следующей каталке.
- Здесь все жертвы Художника, - объяснила она, снова упираясь в каталку и пытаясь сдвинуть ее с места. В этот раз она оказалась менее сговорчивой. Колесики не крутились. Не то одно из них заело, не то где-то был не снят блокиратор. Но, что бы ни было причиной, Паттерн тут же нырнула вниз, облокотилась одной рукой о кафель, шаря в «ходовой» каталки.
- …все? – Алекс даже склонила голову, снова опуская респиратор и заглядывая под каталку. Мысль еще формировалась, но первую реакцию сознание уже выдало – удивление. И только потом в памяти всплыло то, что все жертвы Художника в одном помещении ни разу еще не собирали. По вполне понятным причинам. Один из них уже был похоронен. Сын одной из больших шишек города, его отбили и забрали, чтобы похоронить. С нервной мамашей договориться, что это необходимо для следствия, так и не смогли. Она явно была не так продвинута, как миссис Отто, и слишком верующая. Твердила что-то о том, что тело ее сына должно покоиться в мире, пока душа отдыхает на небесах. Что ж… о мертвых или хорошо, или ничего.
- Ага, - раздалось из-под каталки. И Хельга снова вынырнула, примерилась, определяя, куда ей двигаться дальше. Кейл нахмурилась.
- Вы эксгумировали тело? – уточнила она, не став выискивать в числе тел то самое, что успело побывать в земле. Возможно, его стараниями в лабораториях и стоял настолько тяжелый дух. А может и нет. Как бы там ни было, а это в любом случае не причина заглядывать под простынки, которыми были накрыты тела. Хельга определяла их только по биркам на ногах, торчащих из-под белой ткани. Они были пронумерованы большими цифрами. Видимо, как раз с расчета, чтобы не теряться, кто где находится.
Хельга обернулась к инспектору. И всего на мгновение встретилась с ней взглядом, посмотрев настолько искренне удивленно, что Алекс в пору было бы раскаяться в собственном невежестве.
- Конечно. А как бы я тогда собрала всю картину? – спросила девушка. Алекс кивнула. Что ж, резонно.
А меж тем, Паттерн вернулась к своему занятию. Кажется, она сдвигала все каталки в одну большую кучу. Зачем это было нужно пока было непонятно. Но, может, все проясниться, когда она закончит.
- Э, нет!
Алекс подошла к крайнему трупу и, закатав рукава, уперлась в холодный край каталки. Но была остановлена невесть откуда взявшейся рядом Хельгой. Девушка бросила на инспектора укоризненный взгляд и для пущей убедительности еще и хлопнула по рукам, заставляя убрать их от каталки.
- Держите руки при себе, инспектор, - проговорила она строго. – Тут моя территория. И распускать руки могу только я.
Вот уж удивительное мнение. Но в чужой монастырь со своими богами не лезут. Алекс примирительно приподняла обе руки, отступая назад. Тем более что она и так не слишком горела желанием прикасаться к холодным трупам.
Работа кипела. Хельга закончила сдвигать каталки. После чего посрывала с трупов простыни, небрежно бросая куда-то в угол. И начала их укладывать по, казалось бы, одной ей понятной схеме. Повернула одно тело на бок, уложила второе ему на колени. Переложила руку так, чтобы она охватывала третьего за шею… Паттерн словно бы творила. Складывала витраж из кусочков стекла, подгоняя их друг к другу, сглаживая острые углы и создавая какую-то картину. Алекс не заметила, как потихоньку увлеклась наблюдением за этим процессом. Но мысли бились в голове чуть судорожно, пытаясь распознать важные детали в том, что инспектор видела. И добавить их к тем знаниям, что уже хранились в голове.
- Вот, - наконец, подала голос Хельга, спрыгивая с каталки, на которую успела забраться в процессе. После чего, вытирая руки о халат и на ходу поправляя чуть сбившуюся одежду, подошла к Кейл. Алекс едва заметно кивнула, неотрывно глядя на то, что предстало перед ней. Словно инсталляция какого-то ненормального современного художника.
…а ведь, в сущности, мастер любого из современных направлений искусства отличается от маньяка лишь материалами, которые он использует в своей работе. Тем, что он берет в качестве холста и красок. Живую плоть и кровь…
- Инспектор.
Голос Хельги снова привел в чувства. Алекс успела обойти по кругу чуть больше половины комнаты, когда снова осознала себя. Женщина мотнула головой, взглянула на Паттерн.
- Видите? – девушка чуть улыбнулась, - они все складываются в общую картину. В одну композицию, - добавила она. Алекс снова кивнула. Как и почему они этого до сих пор не заметили?..
Хотя это и так ясно. Халтурная работа предыдущего судмедэксперта, куда бы он не подевался.
- И знаете, что еще… я бы сказала, судя во всем этим линиям… Что не хватает в рисунке всего одного кусочка.
Алекс снова взглянула на тела. И через долю мгновения кивнула. Логика прослеживалась тяжело, но должно быть человек, знающий об анатомии чуть больше, видел их проще. Они все, все эти люди, складывались в рисунок не просто так. Им словно было так… комфортно. Удобно. Словно они свернулись калачиком или, напротив, раскинули конечности в стороны, вклинившись в расстояния между другими телами, и спали, уютно устроившись в окружении самых близких людей, друзей, быть может, кому безоговорочно доверяли. И волей случая после лихой гулянки вынуждены были спать кучей на полу гостиной…
- Похоже на то, - все-таки озвучила она. – Мистер Отто? – предположила Алекс, кивнув на еще одно тело, которое было раскрыто. Но, осмотрев труп, Хельга отодвинула его в сторону, насколько это позволяла сделать его каталка.
- Нет, - коротко ответила Хельга, – ну точнее… мне не кажется. Он выпадает из концепции и никак не вяжется… - девушка нахмурилась.
- Ну, подражателя стоило ожидать, - проговорила она в полголоса. Слишком уж необычным был маньяк. Слишком эстетичным, красивым и неуловимым, чтобы остаться незамеченным. А дурной пример, как известно, много заразительнее любого другого, - И значит, будет еще жертва?..
- Совершенно верно, - тихий голос за спиной прорезал неловкую паузу, в которой упал почти риторический вопрос Алекс. Кейл медленно вдохнула, забыв уже даже о том, что так и не вернула респиратор на лицо. – По-хорошему, уже должна бы быть. - Фейт подошла ближе, любопытно осмотрела тела, - Ваш Художник нарушил все сроки. Это не слишком-то вяжется с его прежней точностью.
- Ясно, - Алекс коротко кивнула. – Мартинс, свяжись с Сандом. Мне нужен отчет по Анне Отто в ближайшее время, - ей не нужно было даже видеть, что в морг спустилось двое. Это уже практически вошло в привычку – эти двое были неразлучны, как сиамские близнецы. Увидеть одного без второго приходилось очень не часто. Разве что, выдернув офицера на выезд, настрого запретив консультанту участвовать.
- Есть, - глухо откликнулась Эшли. Алекс все-таки обернулась к ней. Как раз вовремя, чтобы успеть заметить какой-то странный блеск в ее глазах. Всего на долю мгновения в привычном непроницаемом взгляде сверкнуло что-то, отозвавшееся щемящей болью в груди. Какой-то тревогой, невыносимой, зудящей. Но Эшли подняла голову и в глазах, скрытых за линзами, уже не было ровным счетом ничего.
- А Художник-то, оказывается, рисует единый проект, - проговорила Кейл, усмехаясь.
- Пишет, - подала голос Хельга, заставив обернуться к ней сразу всех. Разве что трупы остались безучастны.
- Что?.. – не поняла Кейл. А Паттерн только пожала плечами, чуть смущенно улыбаясь.
- Рисуют аматоры. Профессионалы картины пишут.
Продолжение.